Я был молод, влюблен и мечтал стать писателем. Жизнь пошла другим путем, но первые литературные опыты оставили свои материальные следы, во многом простые и наивные. Но они мне дороги, как память о прошедшей юности… В истории, которую сейчас хочется предложить, нет почти ничего придуманного. Что-то случалось со мной, что-то с моими друзьями, а что-то взято из жизни едва знакомых мне людей…
Герой книги — романтический молодой человек, только-только окончивший среднюю школу и столкнувшийся с первыми «взрослыми» проблемами — болезнью близкого человека, любовью к девушке, сложными отношениями с друзьями. Он мечтает стать художником, а вынужден идти на завод, зарабатывать на хлеб. Мечтает о чистых отношениях, а сталкивается с суровыми реалиями жизни.
Значительную часть книги можно прочитать на сайте (https://ridero.ru/books/ekzamen/ ). Если понравится, можно скачать ее полную электронную версию, можно заказать книгу в «бумажном» виде.
Экзамен
Записки влюбленного выпускника
Читайте начало, части: 1, 2, 3.
— 4 —
Саша вновь и вновь подходил к мольберту, делал несколько торопливых мазков, быстро отходил от холста и долго пристально вглядывался в свою картину. Ничего не получалось. Саша в изнеможении опускал кисть. Что делать? Опять ничего не получается. Он смотрел на мольберт взглядом, полным одновременно и любви, и ненависти.
Временами он готов был разорвать холст, в отчаянии ломал руки. Всё было тщетно — работа не шла. В картине не хватало движения, она казалась застывшей, неживой.
Шёл день за днём — ничего не получалось, сегодняшний день не был исключением.
Вздохнув, Саша уныло свернул холст и отложил в сторону — до поры до времени. У него в кладовой уже накопилось много таких незавершённых работ. Саша писал их, откладывал и вновь возвращался к ним, но ничего не получалось, и он начинал отчаиваться.
… На смену дождям пришла тёплая солнечная погода, осень на несколько дней будто бы замедлила свой шаг и стала настоящей «золотой осенью». Она подпалила верхушки деревьев, и они горела ярким пламенем, роняя оранжевые, красные, жёлтые искорки-листочки.
Вечерами после работы Саша брал альбом и карандаши и отправлялся в соседний парк. Огромный старинный парк зарос и опустел. Саша любил сидеть на крутом берегу небольшого озера, здесь никто не нарушал его уединения, не мешал его размышлениям — а в голову приходили странные мысли о Вселенной, о смысле жизни, о будущем.
Карандаш, казалось, сам бежал по бумаге, наброски получались удивительно чистые, светлые. Саша садился в густую траву и подолгу смотрел на закаты. «Наверное, ни один художник не сможет передать всю эту палитру? — думал он, глядя на полыхающий горизонт.
В прозрачной воде весело резвились мальки, иногда рыбёшки выскакивали из воды, серебристо блеснув чешуёй, и почти бесшумно шлёпались обратно. В бездонной синеве озера долго-долго причудливо изгибались волны.
Чувствовалось приближение зимы. Листва старых берёз, наклонившихся над тихой водой озера, уже пожелтела, и когда ветер ласково трогал вершины деревьев, листья медленно кружили в воздухе, падали в воду и замирали, почему-то оставляя в душе печальный след.
Часто Саше казалось, что пройдёт ещё немного времени, и он узнает тайну, поймёт, как надо писать, чтобы картины жили, именно жили, чтобы чувствовался и этот ветер, шепчущий о чём-то неведомом и прекрасном, и трепет листьев, и безмолвие воды.
Огромный красный шар солнца скрывался за дальним лесом за окраиной города, и на землю опускались синие сумерки.
Одинцов собирался уже уходить, когда ему вдруг показалось, что он не один. Саша быстро обернулся и увидел Борю. Головин с невинным видом стоял совсем рядом, в тельняшке, руки в карманах, с сумочкой через плечо, и, опустив голову, носком ботинка ковырял землю под ногами. Саша улыбнулся. Была у друзей такая игра — подойти незаметно и встать рядом, будто ни в чём не бывало.
— Здравствуй,- сказал Одинцов, поднимаясь с травы.
Боря молча тиснул ему руку. Саша отдёрнул ладонь и стал растирать её — уж слишком крепким оказалось рукопожатие друга.
Головин слегка улыбнулся.
— Ну, ну, силач,- шутя погрозил Саша,- ишь, отъел шею.
Он с некоторой завистью оглядел коренастую фигуру Борьку, его широкие плечи, руки, загорелые до черноты, сильные мышцы, при каждом движении бугрящиеся под тельняшкой.
Одинцов увлёк Борю с собой, и друзья медленно пошли по берегу озера.
— Давай, рассказывай,- улыбаясь, потребовал Саша,- как ты до такой жизни докатился?
Головин помолчал, привычным движением пригладил ладонью свои чёрные смолистые волосы.
— А что рассказывать,- угрюмо сказал он наконец,- работаю, тяну лямку, деньгУ заколачиваю.
— Да, плохи дела,- озабоченно произнёс Саша,- что ж ты так?
— Знаешь,- продолжал Боря,- надоело всё,- он говорил быстро, торопливо, словно спешил выговориться перед другом.- Всё осточертело. Сегодня не ходил на работу. Будут ругать — ну и пусть. Придёшь в цех, а тебе: сбегай туда, сбегай сюда, принеси то, принеси это. Как мальчик на побегушках.
Он замолчал, огорченно махнул рукой:
— Да пропади, все пропадом!
Чтобы нарушить неловкое молчание, Одинцов рассказал о себе:
— А я теперь работаю на автозаводе. Токарем.
— Знаю,- ответил Боря,- Толя успел рассказать. И как работенка? Нравится?
— Да так, ничего, работать можно. Но я мечтал о другом. Всё-таки любимая работа должна быть несколько другой, не такой.
— Ха! — любимая работа!- усмехнулся Борис.- Сказал тоже! А я вот от многих слышал, что такой вообще нет или она там, где зарплата побольше и премиальные повесомей и где вкалывать нужно поменьше. Что ты на это скажешь? Разве не так?
— Нет, нет,- горячо возразил Саша,- они совершенно не правы. Да и сам ты не веришь в эти слова,- убежденно сказал он.
— Ладно,- кивнул Борис,- я согласен с тобой — деньги — не самое главное в жизни. Но согласись и ты — любой человек, устраиваясь на завод, или фабрику, ила другое предприятие, первым делом интересуется, где, в каких условиях ему придётся работать, ему хочется узнать, в какие часы принимают хирург и зубной врач, как готовят в заводской столовой, далеко ли до булочной. В конечном счете, это та же самая материальная заинтересованность…
Саша нетерпеливым жестом прервал речь друга:
— Да, да, конечно. Но всё же, что не говори, работа должна быть на первом месте. И она должна быть непременно любимой. Иначе это будет не работа, а подневольный труд. И кому она принесет пользу? Человеку? Сомневаюсь. Государству? Вряд ли. Быть может, на другом месте, на другом предприятии он был бы гораздо полезнее.
— Ты так думаешь?
— Да. Я уверен в этом!
— Не знаю, может быть, ты и прав,- пожал плечами Головин,- но вот ведь какое дело – слушаю. я твои слова и вспоминаю нашего Платоныча, есть у нас на станции техобслуживания такой занятный мужичок. Прекрасный человек Платоныч! Все его любят, все его уважают, Немного прижимист — но кто из вас не без греха? Попросишь помочь — с удовольствием поможет. Правда, при этом не раз напомнит: «Дашь на дашь», «Ты мне, я тебе». Но зато сколько анекдотов знает Платоныч! — любого рассмешит. А главное — он у нас — профессионал своего дела, мужик – «золотые руки». Для него в машине нет никаких секретов. Одно странно, скажешь ты, работает Платоныч «от и до”, от звонка до звонка. Конечно, бывает иногда он и остается на сверхурочную работу. Но только в том случае, если пахнет длинным рублём. Кончается смена, и не узнать Платоныча — профессорские очки, не костюм, а смокинг, туфли иностранного посланника, в руках дипломат, кто теперь Платоныч? Профессор, да что там профессор — академик!
Так вот, он сам признаётся: «Работа это работа, а жизнь это жизнь, и не стоит путать эти философские понятия!» Что ты на это скажешь, Саша?
— А ничего не скажу. Мне просто жаль твоего знакомого. Половина жизни проходит для него бесследно и бесполезно. Да и не верится мне, что он совсем уж не думает о своей работе. Человек не может достигнуть мастерства, не любя своей профессии. Работа обязательно должна быть любимой, я так считаю. Чтобы человек шёл на свой завод, на своё предприятие с удовольствием, с ожиданием встречи с новым, незнакомым, неизведанным. Работа должна приносить радость и никогда не надоедать ему. Если ты и дома продолжаешь думать о ней, и тебе приятно о ней думать, то значит ты любишь свою работу, значит ты не сшибся в выборе своей профессии. Работать там, где тебе не нравится, всё равно, что жениться без любви, по расчёту.
Борис улыбнулся;
— Ты прямо поэт… А сам-то, сам любишь свою работу?
— Да что я? — сразу сник Одинцов,- я попал на завод по вынужденным обстоятельствам.
— То-то же. А говоришь — любимая работа. У каждого человека свои обстоятельства, он не может идти куда ему хочется. Ведь никто не хочет быть грузчиком или дворником, но приходится, коли нужда заставит. Да и государство не может обойтись без этих профессий.
— Постой, постой,- вновь не стерпел Саша,- пройдёт несколько лет, и эти трудные «неблагородные” профессии в том смысле, в котором мы их себе представляем, отомрут, исчезнут. Ведь исчезла же профессия землекопа с появлением бульдозеров и экскаваторов. У грузчиков и дворников тоже появилось немало машин-помощников. И ещё: недавно я смотрел программу «Время», рассказывали о лучшем дворнике Киева, делегате 19 съезда ВЛКСМ. Это уже кое о чём значит! А в будущем тяжёлый ручной труд вообще исчезнет.
— Так-то в будущем,- скептически произнес Борис.
Саша нахмурился, но ничего не мог сказать в ответ и замолчал.
Настало то время суток, когда на землю опустились сумерки, всё вокруг теряло свои очертания, сливалось, становилось неясным. Вечер зажег крохотные огоньки в окнах домов, кое-где горели маленькие, но яркие светлячки уличных фонарей.
На набережной ребятам стали встречаться гулящие влюблённые. Когда одна такая обнявшаяся парочка прошла около них, Одинцов, лукаво улыбнувшись, спросил друга:
— А как у тебя с Танькой? Всё ругаетесь?
Боря огорченно наморщил лоб.
— Да так, что лучше и не вспоминать,- с досадой махнул он рукой.
Саша вопросительно смотрел на Головина.
— Что так?
— Поссорились мы,- коротко объяснил Борис.
— Ну, что там у вас, выкладывай,- потребовал Саша.- Может быть, вам помочь чем-нибудь?
— Ничем тут не поможешь. А говорить-то и нечего. Таньку не поймешь — то говори, то молчи, то приходи, то уходи. В-общем, мы окончательно разругались, и я ушёл от неё. Как говорится в песне, «и разошлись как в море корабли”.
— О, загадочная женская душа! — рассмеялся Саша.- Любишь, так терпи.
Боря вспыхнул:
— Да кому нужна такая любовь?!
Одинцов ничего не ответил, он задумчиво смотрел на светлые блики, пробегающие но мрачным водам озера.
Борис вгляделся в лицо другу — не смеется ли? — и продолжил, тяжело ворочая словами:
— Это может, раньше так было — Ромео и Джульетта, Тристан и Изольда, Дездемона … Нет, в наше время настоящей любви нет,- горько заключил он.
— Нет,- горячо возразил Саша,- совершенно с тобой не согласен. Ты не прав.
— Может быть, и есть счастливые пары,- спокойно согласился Борис,- может быть, и есть. Одна на тысячу или на десять тысяч несчастливых. Слышал о данных статистики? — каждая третья семья разводится. А сколько ещё несчастных семей живёт на грани развода? Многие же просто привыкают друг к другу, считая, что так и должно быть.
— Не жениться ли ты собрался? — Одинцов на вид был невозмутим, но глаза его смеялись:
— А что, хорошая идея. Татьяна составила бы тебе неплохую партию. Немного рановато для тебя, но ведь восемнадцать тебе исполнилось? По закону вполне имеешь право.
Головин не принял шутки.
— Эх, только растравил память… Таня, Таня, Танечка,- повторил он, а когда Саша положил руку на его плечо, добавил с тоскою в голосе:
— Выпить бы.
Одинцов шутя ударил его в грудь, вскочил на парапет, громко продекламировал, выставив праву» ногу и отчаянно жестикулируя рукой:
— Выпьем с горя; где же кружка?
Сердцу будет веселей.
Боря встрепенулся.
— У меня же есть кое-что… Кружки не обещаю, но…
Он снял с плеча сумочку, достал из неё небольшую фигурную бутылку вина с яркой этикеткой.
— О! — с усмешкой произнес Одинцов — он знал о пристрастии Бори к различным сортам вина. В коллекции Головина было уже несколько десятков сортов.
Боря провёл рукой по бутылке с какой-то странной нежностью, глаза его заблестели.
Саша молчал,
— Будешь пить? — предложил Борис.
— Нет,- категорически отказался Саша и в упор посмотрел на друга,- и тебе не советую, не доведет это тебя до добра. Пора кончать, слышишь?
— Пить будешь? — глухо повторил Борис.
— Нет! — твёрдо отказался Саша.
— Тогда… тогда и я не буду,- озорная улыбка скользнула по лицу Бориса, и эта улыбка рассеяла неловкость, возникшую, было, между друзьями.
До позднего вечера они бродили по опустошим улицам. Вспоминали свои школьные годы, детские шалости: первые открытия, радости и огорчения.
— Помнишь,- захлебываясь, смеялся Боря,- мы увлеклись с тобой морской романтикой? Кругосветные путешествия, паруса, клад пиратов. А как-то так долго засиделись над книжкой о морских узлах, что даже опоздали в школу,
— Помню,- подхватывал Одинцов.- Прибежали в школу, а там уже минут десять идут уроки. А у нас алгебра. Страху-то! Анна Николаевна спрашивает нас, глядя сердитыми глазами поверх очков: «Почему опоздали?”
— А ты таким жалобным тоненьким голоском отвечаешь: «Зачитались”. Весь класс чуть со смеху не помер.
— Это что! Потом-то что было, помнишь? Анна Николаевна поворчала, поругала малость и разрешила сесть на свои места. Ты повернулся, а у тебя из кармана тянется длиннющая верёвка, которой мы вязали морские узлы. Вот смеху-то было! Я думал от хохота стёкла повылетают. И только тогда я понял, почему на нас оглядывались прохожие, когда мы бежали в школу.
Боря ничуть не смутился:
— Да, интересно мы жили. Сейчас проучиться бы ещё год. Лучше, в девятом классе — экзаменов нет и ты уже взрослый.
— Да хоть и в десятом,- мечтательно вздохнул Одинцов.
Так, беседуя и вспоминая весёлые истории, друзья дошли до сашиного дома. И тут Одинцов призвался Боре в том, в чём раньше он никому не признавался:
— Знаешь, Борька,- сказал он доверительно,- у меня есть одна мечта, может быть, она покажется тебе и наивной, не знаю. Я хочу купить маме золотую брошь. Как-то летом мы совершенно случайно зашли в «Кристалл», и я не мог не заметить, как понравилась ей эта брошка — золотая стрекоза. У мамы никогда не было таких украшений, все заработанные деньги она тратила на меня — чтобы купить велосипед, магнитофон, хорошие костюмы и даже краски, в конце концов. Поэтому я решил накопить денег и купить маме эту красивую брошь. У меня уже есть немного — помнишь, мы ходили на станцию разгружать вагоны с кирпичом, Мама об этом ничего не знала.
— Так ты из-за этого не поступал в институт,- воскликнул пораженный Борис.
— Почему из-за этого? Вовсе нет. Мне уже семнадцать лет, и мне хочется быстрее определиться в жизни и помогать маме. Хватит того, что она столько лет отдала мне и не видела ничего хорошего, может, из-за этого она и заболела,- Саша низко опустил голову.
— Это ты уж слишком. Выше голову,- подбодрил его Головин.
Борис проводил друга до подъезда, они попрощались и разошлись в разные стороны. Но через минуту-две, как только Саша успел подняться к себе, он услышал громкий прерывистый свист — борькин условный сигнал — и вышел на балкон.
Да, это был Боря. Увидев Одинцова, он крикнул:
— Саня! А может тебе всё-таки поступать в институт? Я бы достал тебе денег.
— Не надо! — резко ответил Саша,
— Чудак, что же ты обижаешься? Дал бы взаймы, а потом ты их вернул бы.
Саша был тронут словами друга.
— Нет, вправду не надо. И вообще, хватит разговоров о деньгах. Да и поздно уже. Студенты начинают занятия.
— А может, поработаем на станции? Если ходить туда каждое воскресенье, то на двоих мы получим довольно приличную сумму. Пока, на первых порах этого хватит, а потом придумаем ещё что-нибудь. Где наша не пропадала!
Саша на мгновение задумался, но тут же торопливо сказал в ответ на предложение друга:
— Нет, теперь уже ничего не надо.
— Тогда бывай! — Борис махнул ему на прощание рукой и скрылся в темноте.
Подождав немного, Саша крикнул:
— Боря!
— Что ещё?- донесся издалека нарочито недовольный голос.
— Спасибо тебе.
Саша почувствовал невидимую улыбку своего друга, услышал, как тот негромко рассмеялся:
— Ешь на здоровье!
===============================
Читайте продолжение, части: 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33.
==================
Если повесть понравится, можно скачать ее полную электронную версию (около 100 руб), можно заказать книгу в «бумажном» виде (в этом случае она обойдется в небольшую сумму, чуть больше 300 руб; автор не получает почти ничего, это плата за типографские услуги).
https://ridero.ru/books/ekzamen/